Майсэлф фром Рашен энд риали нидс хэлпс плиз!
Рылся в бумагах, и под ноги выпал листочек.
В полицию английского городка Челтенхем угодил после первой в жизни порции виски.
Субботним вечерком финны и англичане с нашего международного курса гидов по дикой природе собрались культурно отдохнуть. В Великобритании это означает - по пабам. Запрыгнул в микроавтобус и я, единственный из русских студентов. Из уютной деревеньки Блейсдон мы пальнули в городишко Челтенхем.
К этому времени мы грызли гранит науки уже три с половиной месяца. Вначале в Финляндии, а теперь аж в Великобритании. Мой английский словарный запас стремительно распух с двух десятков слов до сотни. Этой богатой лексикой я описывал мир и даже шутил.
На лекциях приходилось туговато. Ну кто ж в советские-то времена понимал, что английский язык - годная в быту штука? За все школьные годы я выучился жалобно тянуть на пороге класса: "Айм сори, ай эм лэйт. Мэй ай кам ин?". Стал понимать требовательное: "Лук эт зэ блэкбоат!" и "Гив ми пис оф чок!", и еще приспособился отшивать неопасное хулиганье угрозой насчет "фэйсом об тэйбл".
В пабе сокурсники сразу взяли по пиву, а я пожелал виски. Парень за стойкой с трудом уяснил, чего желает клиент, и я таки получил порцию виски с мудреным названием "Глен-бла-глих" или "Глен-бла-бла-джи": не помню точно, столько лет прошло! "Сносное знание английского языка для француза", сдержанно похвалил бармен, придвигая сдачу.
Забористое, должно быть, пойло! Будет, что рассказать на родине. Не зря в Великобритании побывал. Недурной, судя по цене, напиток требует качественного собеседника. И я подсел к финну Тимо, мудрому бородачу с нашего курса. В молодости, полжизни назад, он учился в Оксфорде. Даже изучал латинский: экзамен сдал успешно!
- Латынь-то зачем? - поразился я.
- Ты не понимаешь. Преподавательница была фантастической красавицей! - глаза Тимо туманят воспоминания. - А Оксфорд: что Оксфорд? В каком-то тесте был вопрос: "Какой язык станет языком международного общения через двадцать лет?" Засчитали ошибку: ответил "английский", а верным полагался "эсперанто". Теперь, четверть века спустя, где это ваше эсперанто? Он всасывает Гиннес, как мотопомпа, утирает ладонью усы и придвигает к себе следующую кружку.
- Там, в Оксфорде, я научил смышленого английского парня разговорному финскому всего за два месяца. Я сказал ему: "каждый вечер оплачиваешь все пиво, которое выпью, и через восемь недель будешь говорить и понимать по-фински". У него получилось. Он, правда, был очень хорош: уже знал восемь иностранных языков.
Тимо с сомнением скребет седую бороду: я не похож на человека, которого можно научить языку за два месяца. Он приканчивает вторую пинту и тянет из-за ворота цепочку. На ней - золотой самородок с фалангу указательного пальца. В Лапландии, на реке Лемменъёки, Тимо моет золото. "Приезжай, научу. Все, что намоешь - твое. Север в тех местах особенно красив". В любви к Северу мы с Тимо едины. Я начинаю понимать смысл даже тех фраз, в которых не знаю точного перевода ни одного слова. "Виски тебе помогает" - усмехается Тимо.
Наша компания перебирается в другой паб. который вовсе и не паб. Эдакий бар-дискотечка: шумно и накурено. В гаме невозможно беседовать. Мне хочется попробовать эля или стаута - только что выслушал хвалебную песнь северного скальда Тимо - да градус, бывалые люди говорят, понижать не следует. Пристраиваюсь в уголке с раскрытым блокнотиком - новое английское слово записать - и рядом плюхается местная поддатая девица, нос в мои записи сует. Страшная - ой! Личико дополнительно подпорчено пирсингом: два колечка в нижней губе, серьга в ноздре. Кто же такую замуж возьмет, пригорюнился я. И еще дивлюсь: а как же сморкаться с кольцом-то в носу? На моей родине добрые полгода - сезон неудержимых соплей. В ответ на ее вопрос нарисовал в блокноте островок "England" и принимаюсь вычерчивать Скандинавию и Кольский полуостров, чтобы примерно показать, откуда я; а вовсе не из Франции. Она нетерпеливо рыгает мне в лицо, и я сбегаю на воздух погулять.
Побродил бесцельно по улочкам. Тот запах бесснежной английской зимы и та атмосфера неспешной чужой провинции живы в памяти и сейчас.
Назад к пабу не вернулся: заблудился. Название и паба, и улицы вылетело напрочь: не записал. Когда шарахнулся от дуры с пирсингом, ручку посеял, раззява.
Прошу о помощи встречного джентльмена. "Увы, прошу меня простить за невозможность помочь. "If you don't know where you are going, any road will get you there".
На нерве рысю по улицам. Скоро все заведения закроются: что мне тогда делать, как отсюда выбираться? Трое забулдыг, покачиваясь, ковыряются пальцами в горстке монет на ладони одного из них. Суматошно размахиваю руками: "друзья в пабе. я их потерять" Они веселятся: "Фрогги, чувак! Да вот же он, твой паб! Торопись, чувак! Всего четверть часа до закрытия. Успеешь влить в себя пару пинт, и паб мгновенно наполнится друзьями! Нет? Ну и. чудак. Вы все, французы, чудаки".
Резво и бездумно кружу по городку. Меня, должно быть, хватились и матерят по-фински и по-английски. В первом часу ночи с Альбион-стрит сворачиваю на Север Плейс и понимаю, что тут уже был. Финиш.
Посещает спасительная идея: нужен атлас автомобильных дорог! Пока сюда ехали, слышал про 36 миль от колледжа - это километров пятьдесят, к завтраку притопаю в Блэйсдон. Заговариваю с меланхоличным таксистом. "Как мне пройти на заправку, ибо мне нужна карта, вероятно продаваемая в круглосуточном магазинчике при колонке, и денег на такси у меня нет?" Он щурится, заводит глаза - и находит невозможным объяснить дорогу пешему французу. "Ты, парень, уже заблудился, ты не найдешь бензоколонки. Но. Э-э-э. Тебе помогут полисмены! - Он оживляется, стряхивает фирменный английский сплин - останови патрульную машину. Помогать попавшим в беду людям - это их долг!
Не сразу смог кинуться под колеса полицейской машины, пришлось побегать.
Меня уже предельно задолбало слоняться по безлюдным ночным улочкам, хотелось поскорей заиметь карту и начать форсированный марш.
С растопыренными руками чуть не наваливаюсь животом на капот. Парни-констебли одновременно выскакивают справа-слева, сканируют профессиональными взглядами, правые руки у поясов.
Выпаливаю заготовленную фразу:
- Майсэлф фром Рашен энд риали нидс хэлпс плиз!
Полицейские просят разъяснить, что случилось с месье.
Объясняю, бешено жестикулируя. Что меня тут все принимают за д'Артаньяна, а я ни фига не д'Артаньян, я из России! Прямиком из-за железного занавеса. Учусь на курсах гидов по дикой природе. Позорно и тупо заблудился в вашем городке: кстати, уже забыл как он называется. I not alived in time. My friends warrior. Please helps! ("Arrived?" "Worry?" - переглядываются констебли.) Мне нужно помочь добраться до бензоколонки, в магазине при ней я куплю атлас автодорог и к утру притопаю в Блэйсдон.
Полицейские покатываются от хохота. Закончив смеяться, один из них распахивает передо мной дверцу: "Вы наш клиент. Несомненно!"
Полисмены веселятся всю дорогу.
- Вы бесспорно уверены, что действительно хотите пройти эти тридцать шесть миль?
- Россия - огромная страна: я люблю и умею ходить пешком - поясняю снисходительно.
Полицейские вслушиваются в мой русглиш, переспрашивают, заходятся от хохота.
Почуяв благодарную аудиторию, удачно рассказываю анекдот.
Мы подкатываем к заправке, полисмен вытягивает антеннку из мобильника и быстро говорит на языке Уильяма Шекспира и Яна Флеминга. Когда англичане говорят друг с другом, я вообще ничего не понимаю. "Минутку - придерживает меня второй констебль. - О тебе уже знают, сейчас получим инструкции насчет тебя".
Да, в полиции уже знали, что бесследно исчез русский. Сообщили, понятно, и приметы, меж которых - крайне плохое знание языка.
По дороге-то они разговаривали со мной в почти обычном темпе, даже не всегда выбирая слова попроще. Теперь же, полисмен выставляет вперед раскрытые ладони, и, тщательно выговаривая каждое слово, ме-едленно проговоривает по-английски: "Оу-кей. Сейчас. Мы. Поедем. В. Полицейский. Участок. Вы? Понимаете? Что я? Говорю?"
В ответ развожу руками:
- Ай андерстанд насинг оф зэ сингс ю сэй бат ай траст ю энивэй (Я не понял ничего из сказанного, но я Вам доверяю). И добавляю: "Спик бэрбэриан, плиз" (говорите на варварском языке, пожалуйста).
Констебли сгибаются от хохота.
В полицейском участке тепло прощаемся. "Thank you very many" - жму им руки.
Около часа провожу в полиции. Офицер, специалист по девиантной психологии, угощает кофе: впервые пробую кофе без сахара.
Потом за мной приехал Нил, комендант колледжа в Блэйсдон-холл. Мне стыдно перед ним за всю эту кутерьму. Уже глубокая ночь! "Экскьюз плиз!" - пытаюсь извиняться.
- Как они тебя нашли, парень? - невозмутимо интересуется Нил.
- Да я сам попросил помощи: Хеллоу, говорю, полиция? Хелп плиз! Кажется, я заблудился и у меня пропала репутация.
Нил хмыкает, машина трогается. Почти всю дорогу молчу. Размышляю о том, каким бы был, родись я французом.
И еще думаю, что даже таких вот жалких крох иностранного языка уже достаточно, чтобы понять в людях главное, и надеяться на понимание самому.
P.S. К следующему воскресенью в книжке "Замки Англии и Уэльса" высмотрел самые близкие руины средневекового замка, всего в 25 км. За день сходил туда и обратно, да еще вволю полазал по замку. Потом собирались русской компанией сходить за сбитым барсуком: высмотрел его на обочине в восьми километрах от Блэйсдона. Хотели ножиком отрезать голову и выварить череп в подарок кафедре зоологии Петрозаводского университета. Да так и не собрались. |
Рылся в бумагах, и под ноги выпал листочек...
| |
|