Нормальным мужикам несложный вопрос: что будете делать, если ваша любимая говорит: "Я устала", садится, а потом пытается прилечь?
Да для нормальных мужиков вообще не вопрос. "Отдохни, радость моя, я прикрою дверь, успокою детей, а футбол посмотрю без звука". Молодцы. Все правильно. А теперь оставим тот же вопрос, но на минуточку сменим декорации.
Горный склон. Высота 2100. До зоны, где начинается хоть какая-то растительность, полкилометра вниз по вертикали, до долины - еще столько же. Время - полчетвертого вечера и сверху спускается плотное облако, весь день "кипевшее" над Кёнигзее и одолевшее, наконец, острый гребень Вацмана. Мать его через этот самый гребень.
Да нет, ребята, идея, ей-богу, была интересная - два сугубо равнинных сибирских жителя, возраста хорошо за 40, один - электрик, другая - бухгалтер, опыт хождения в горах - минимальный, в скалах - вообще никакой, и - эпическая гора Германских Альп, Вацман, сказочной красоты гора о трех вершинах, вторая по высоте в стране, без дорог и канатных подъемников (редкость в современной Европе!)
Заберитесь в инет, почитайте. Что? А - ха-ха! Фигня! Высота - 2713, три горных приюта на склонах, на опасных местах провешены троса, подготовленные люди проходят сквозной маршрут - траверс трех вершин - за один день! Чего жути нагонять и сопли вешать? Добро, все так. Заберитесь поглубже. Про 1923 год прочитайте, про июнь. Про 1934, про август. И троса ведь уже были. Про Франца Распа поинтересуйтесь, про Конрада Шимке. Для чего капелла Св. Бернарда на Кюройнте поставлена, разузнайте. Или вот, хотя бы, про совсем свеженькую спасоперацию - 27 июля сего года. Интересно, познавательно. Поучительно.
Суровый мужик, со скверным характером - этот Вацман.
Случай был - в конце 80-х, летом, в Вацманхаузе , приюте, от которого на вершину ведет классический маршрут, собрались лучшие немецкие альпинисты, Нанга - Парбат прошедшие, скалы 6-й категории ходившие - языки почесать, пивка выпить, ну да и заодно по гребню Вацмана пробежаться. Поговорили хорошо, попили неплохо, ночку переночевали, да и пошли. А погода - дрянь! Туман висит, дождь льет, ветер свищет. Ну, они же профики, причем - лучшие! Поднялись до первой вершины - Хохэка, 2653м, глянули вперед, на гребень, в сторону второй - Миттеля (2713м) и .. Повернули обратно! Как один. Так и записали потом в книге выходов на маршрут: " Keine Schance". Без шансов. Так что проходят люди траверс за один день, конечно. Но очень подготовленные. И при хорошей погоде. Пошли и мы.
Вариант подъема к приюту, Вацманхаузу, выбрали самый распрекрасный и крутой. Без кавычек. А чего мелочиться - один раз в жизни ведь идем! С погодой пофартило волшебно, именно эти два дня - 7 и 8 августа, ни раньше, ни позже, солнце над Баварией, воздух прозрачнейший, виды.ах! Короче, Вацман позволил. Пока.
Да, конечно, непременные реверансы в сторону фирмы "Инна - Тур" - раз, поселили в прибрежном к Кенигзее городке Шёнау по ваучеру без малейших проблем, в сторону фирмы "Трансаэро" - два, за точную доставку в солнечную Германию, в сторону немецких железных дорог - три, десять часов переезда из Берлина в Альпы с 5-ю пересадками в минутах разницы между поездами - отработали, как часики, без единого сбоя!
В общем, все звезды сошлись.
Да, кстати, как там с моим вопросом? Что? Нет, ребята, этот вариант уже использован, тремястами метрами выше, еще на моренной осыпи, с отрицательным градиентом 45 процентов, издевательски названной кем-то из Первых Великих "Schonefeld", т.е. "Прекрасное поле". Мы сползли на это поле с вертикальной скалы, на 8-м часу перехода, радуясь, что мучения заканчиваются.
- Щас пойдем как по паркету! Щас, ага. Пошли. Поехали. Покатились - камни под подошвами радостно заскользили вниз, озорно норовя вышвырнуть с тропы. Тормозя всем, чем получается, активно применяем ненормативную лексику. Амбец коленным суставам. И вот здесь впервые: "Я устала". Так что вот тут уже и использован этот самый, сразу на ум приходящий, убедительный способ - высказаны жесткие, мужские слова. Помогло - на еще три троса вниз, до чахлой зеленой травки, растущей на склоне. Предательски мокрой и со срывающимися камнями в ней. И с тем же градиентом. Так что первый вариант ответа, хоть и правильный, но уже не канает. Думайте.
Сказочный переезд - переплыв на кораблике через озеро Кёнигзее от Щёнау до пристани Св. Бартоломью, с монастырем, превращенным в биргартен, с обслугой из китайцев (как боженька-то не покарал?), крестное знамение на православные купола монастыря, две пригоршни чистейшей воды из озера в лицо (не перебирайте светлого Берхстенгаденского накануне больших дел - ершистое, черт!), стартовое фото на память и. пошли набирать высоту.
Серпантины вверх по лесу, фотки из прогалин вниз - красотища, и уходит, уходит озеро, удаляется! Ольга лезет, как на допинге, режет вверх серпантины тропы. Стоять, моя милая! Назад, за мной, мелкими шажочками, спокойненько, работы у нас еще впереди. к тому же головка - вава. Жарко! Вода льется в горло ручьем, лишней она здесь не бывает, пот по спине под рюкзаком - водопадами. Мотается сзади на петле рюкзака маленький рыжий лис - талисман, фенечка. Проходит головка.
Играючи обходим попутчиков - семьи с малыми детишками (Баварское воспитание!), догоняем двух древних дедов. Скала! Перчатки, (самые обыкновенные - картошку перебирать) - на руки, Ольга - за троса, я - принципиально мимо них - за камни - вперед! Вверх! Сдыхают деды. Пропускают нас. -Грюс готт! -Сервус! - Откуда, ребятушки? - Из Сибири, тут недалеко. - Ади, слыхал?! Они из Сибири, мы ж там в плену были!
Навстречу, сверху - цепочка не шибко уклюжих бергштайгеров. Шепотом, уважительно: - Гляди, Курт, в перчатках идут. - Что ты хочешь, Хайнц, - профики.
Задираем от гордости носы по ходу тропы - в небо. Два с половиной часа сгорают мгновенно. Кюройнт. Гламурный Кюройнт. Высота 1440м. Дом для ночевки, ресторан, биргартен, капелла, причесанные коровы с блестящими боталами. Идиллия. Пастораль. Апфельшорле за 1,59 евро. При желании сюда по другой, спокойной дороге, можно подняться на такси. Или спуститься. Многие и поднимаются. И спускаются.
Ольге, безо всяких намеков: - Так нам куда? - Вон на тот пупок!
Пупок черт- те-где, справа вверху, на плече сверкающего доломитовым гигантским боком, оттененного глубокой синевой Вацмана. На пупке угадывается точка - приют, Вацманхауз, наша сегодняшняя цель. А средства для достижения данной цели сейчас вытянулись под столом в недолгом релаксе.
Последний 40-минутный подъем к хаузу, от Фальцальма, крутым булыжным серпантином, ощутился легким перебором. Да что делать, другого варианта перекантоваться ночь поблизости нет. Свобода, блин, суть осознанная необходимость. СМС-ки родным и близким, теплое красное винцо, хлюпанье пивом и гогот жизнерадостных баварцев на открытой террасе, томный закат и - две подушки на нижнем ярусе 12 - местных нар в комнате казарменного типа. Типа. Типа ночь.
Пятеро ребятушек, похожих на добрых бабуинов, перекачанных пивом, с верхнего яруса нар, заявились в полдвенадцатого ночи. Почему на бабуинов - понятно, почему на добрых - потому что старались не шуметь. Очень старались. Даже когда, наконец, погасили свет. Смежить веки удалось, расслабиться - нет. Пиво в бабуинах логически перетекло в надлежащее ему места туловищ и - теперь они сильно смахивали на крупные спелые кабачки, бухающие (ударение на первом слоге!) с высоты на деревянный пол. Некоторые, впрочем, промахивались и попадали лапами на снаряжение и в рюкзаки, поставленные у стены. Я очень забеспокоился за нашего друга лиса. Половина второго ночи. - Обосс****ь, б***ь! - внятно резюмировала Ольга.
Бабуины, согласно покивав, стуча конечностями по коридору, строем удалились в сторону клозета. Чтобы, само собой, через пяток минут радостно возвратиться.
Сон сморил под утро. Ненадолго, впрочем, часа на два. Потому что, как выяснилось, был у стаи вожак. У вожака бодро запел мобильник и он, хрюкнув пару раз для продувки голосовых, обратился к соратникам: -Пак масс!
Ну, тут уж не до сантиментов, немцы - нация дисциплинированная, военизированная. Стая посыпалась вниз по головам друг друга, стремясь опередить ближнего. Полпятого.
Рюкзаки, палки, ботинки, отрывистые команды, черт, футболочку забыл. Угреблись. Причем в сторону вершины. И без завтрака. Е-мое, я их даже зауважал. - Оль, ну что? - Что - встаем.
На завтрак - очередь. Но бармены работают, как звери, наборы скомпонованы на подносах, возражения не принимаются. - Тее? Кафее?
Бултых в чашку и - шагом марш за стол. Наш - номер 8. 8 августа. Восьмое ноль восьмое. Наши цифры, восьмерки - на удачу. Проглатываем завтрак, игнорируя прессованный шпик (печень наша нам еще ой как пригодится!), пишемся в книге выходов на маршрут, солидно: "Вацманюбершрайтунг" ("Траверс Вацмана" -не облажаться бы в итоге!), гладим по лысой голове барельеф первовосходителя Валентина Станича, на стене Вацманхауза, тихонько испрашивая благословления: - Ну, мы пошли? - Давайте, - кажется, отвечает он.
Даем. Фотоаппарат - в рюкзак, мобильник - отключен. Ломовой подъем на Хохэк, выносите, ноги. Люди идут группами, тройками, двойками, поодиночке. У каждого свой темп, своя цель. Сопят, плюются, хрипят, обливаются потом. Скальной сложности никакой, только физический напряг. Минут через 20 самые взопревшие начинают останавливаться, раздеваться. Догоняем пару женщин в возрасте. Идущая второй оборачивается:
- Проходите, битте. - Да нет, спасибо, мы уж за вами. - Ну да, это по дружески - гнать нас впереди себя.
Обходим. Ольга сопит. У меня ненормальная легкость и эйфория, хоть бегом на вершину. Скальный "бастион", первые провешенные троса. - Сколько их тут? - Кажется, два, второй подлиннее.
Я все еще пижонюсь - не берусь за троса, прохожу по естественному рельефу. Забираем вправо. Еще сотня метров. Кажется, здесь. Да, здесь, вот он, тот самый камень. Чего таить греха - мы были тут. В сентябре, в 2007 .м. Веселые, глупые, с промокшими до коленей ногами - в снегу. Взлетели от Вимбахбрюке до Хауза за 3 часа и, почти без остановки - сюда. Слава богу, не выше. Или Вацману? Откуда он взялся в тот день тогда, этот одинокий альпинист, дядька в полном "гималайском" снаряжение, спускавшийся с вершины и заступивший нам дорогу наверх? Ведь все тогда уже остались ниже, все, даже четверка крутых баварских мужиков, только нахмурившихся на мою шуточку, типа "С Миттельшпитце, что ли, идем, мужички?"
Он даже не отговаривал нас, просто отгибал пальцы, поясняя: "Час - до первой вершины, еще час - до второй."- посланник великой Баварской горы, и до нас доходило, понемногу - потихоньку, куда мы, черт нас возьми, взгромоздились и чем это, черт нас возьми, может кончиться. Ведь слева, в облаках, заполнивших гигантский провал, уже ниже нас, плавала острая снежная вершина Вацманфрау, высотой за два с половиной километра. Мы вняли. Оставили на камне ленточку цветов российского флага и поскреблись вниз. И спустившись, фоткались, и гордились, и грустили и два года скрипело на душе - 50 метров, всего 50 метров по вертикали не дойти до вершины! И пообещали друг другу вернуться. И каждый себе - тоже.
Ленточки на камне не было - сорвало ветром, или сняли аккуратные баварцы. Что на часах? Ого! Час десять минут от начала подъема! Прём, ведь два года назад одолели этот путь только за 2 часа, правда, по снегу и то и дело теряя тропу... Где Вацманфрау? Здесь, вершина едва угадывается в пелене, всю восточную сторону нашей горы заволокло облако от Кёнигзее. Бергштайгеры утягиваются вверх по склону. Ладно, все, прощай, ностальгия, вперед - в неведомое!
Сопим, плюемся, потеем. Где он, этот чертов Хохэк? Пятнадцать минут, двадцать, двадцать пять. Прав был осенний посланец Вацмана, двести раз прав!!! Угловатые камни сменяются плоскими плитами. Надо же, кроссовки на них - держат! Ольга останавливается подышать. Влияние высоты? Возможно. Мужички - одиночки обходят нас, резво, но в пене и со свистом изо рта. Поворот вверх-налево. Голову в небо. Крест. Вершина. Час пятьдесят от начала, вписываемся во время, отведенное описанием маршрута.
Два креста на на Хохэке, один - с традиционным, правда очень красиво выполненным INRI, другой - небольшой, поставленный в память о ком-то, не спустившемся когда-то в долину. Еще здесь есть ящик - приют, человека на 4, для не успевших завершить маршрут по светлому времени, еще здесь есть. птички. Нехорошие такие птички, на высоте 3 км, размером в полвороны, мастью - еще чернее последних, настолько, что даже глазки не видны. С желтыми противными клювиками. Наглые, требовательные. Ольга покрошила печенье - матерь божья! Десятка полтора - из облаков, из тумана, пискляво: "Дай! Дай!" Бр-р. Впечатление - упади здесь замертво - в момент растащат на кусочки, на молекулы. - Оль, покорми, все же, немного, вдруг это души тех, кому тут кресты, таблички.
Народ вокруг забулькал флягами, зашуршал "беседками", зазвенел карабинами. Баста, карапузики! Отсюда - по взрослому, по-пацански, кто пришел только за красотами, милости просим обратно! Вперед - только настоящим баварским мужикам! Вацманграт! ГРЕБЕНЬ!
Ну, положим, не только мужикам, 4-5 женщин среди многочисленных буршей, бубов и герров идут вполне уверенно, в касках, альпийских ботинках и при рюкзаках. С гладкими сильными ногами - обзавидуйтесь, целлюлитные страдалицы - какие пластыри, какие обертывания! Сюда, пожалуйста! И почаще. Снаряжаем Ольгу. Все, как положено - "беседка", веревка о двух карабинах, скальные тапочки. Я остаюсь пока, да так и останусь до конца маршрута, без обвязки и в кроссовках. Чувствую себя комфортно да плюс чистота эксперимента.
Первые шаги по гребню. Сразу - проблема. Чистая вертикаль вниз, всего-то метра 4, но Ольга повисает на тросу, скользит ногами, не хватает роста дотянуться до уступа. - Прижмись, дорогая. Обхожу ее, спускаюсь на полку по тросу на руках (побоку чистоту эксперимента!), упираю локоть в скалу, подставляю ладонь. - Ставь лапу.
Упирается ногой мне в ладонь, сползает по скале. И начинается трудная работа в чистом реале, прошлое - забыто, о будущем думать некогда. Только настоящее, сиюмоментное, ножку - в эту выемку, ручкой - за этот уступ. Закарабиниться. Перецепиться. Впрочем: нас обходят двое - молодой человек и немолодая женщина. - Грюс готт! -Сервус!
На женщине из экипировки - майка (даже не футболка!), шорты, ботинки. все. Спина в капельках пота. Мило беседуют друг с другом. Порхают с камня на камень. Уходят от нас в "ноль" за полминуты. - Вадь, что это было? - Духи гор. -Амор. - почему-то, мечтательно, может быть, неправильно расслышав, повторяет Ольга.
С востока - облако, ни пса не видно ни на метр вниз, но где-то под ним весело поет мотор - дельтапланеристу вполне хватает пространства между облаком и гладью Кёнигзее для закладывания виражей, с запада - прозрачнейшая двухкилометровая пропасть до ложа ручья Вимбах. Едва угадываются широкие утоптанные тропы. -Грюс готт! -Сервус!
Нас обходит группа - размеренно дыша, по обозначенной тропе. Ольге тяжело, но до главной вершины - Миттеля (Миттельшпитце) уже рукой подать. Тропа несложная, дойдет сама. Ну что ж, фиг вам тогда, ребятушки! Издевательски засовываю руки в карманы. Схожу с тропы на чистую плоскую скалу. Очень круто, но кроссовки держат! Бодро, весело обгоняю ребятушек, чуть не насвистывая: "Здесь вам не равнина" и первым усаживаюсь под железным крестом. Идущий во главе группы поднимает голову, недоверчиво глядит (дежа вю?), произносит на всякий случай: - Сервус. - Грюс готт! Виделись.
Места на вершине мало, мужики рассаживаются по обе стороны от меня. Подходит Ольга. Лис где? Где положено - держится лапками за петлю, молодец. Время от Хохэка? 40 минут, норма, значит, и мы держимся. Все нормально. Лезу в рюкзак за провиантом и водой. -Оль, ты первая женщина, забравшаяся на Вацман? -Смеешься. -Оль, ты первая российская женщина, забравшаяся на Вацман? - Вряд ли. -Оль, ты первая женщина из Томска, забравшаяся на Вацман? - Я первая накрашенная женщина, взошедшая на Вацман!
Однако.
Украдкой бросаю взгляд в сторону третьей вершины - Зюда (Зюдшпитце, 2712м). Жутко. Гребень страшно изломан, языки облака кипят над ним, и он, Зюд этот, кажется, так кошмарно далеко. Сущий Мордор. Помалкиваю, не делюсь с Ольгой впечатлением, боюсь напугать. Через день, уже внизу, выяснится - она тоже видела это все и первой ее мыслью было: "За день не дойти".
Описание маршрута предписывает четко - именно здесь, на средней, главной вершине Вацмана, следует строго спросить себя и попутчиков: а надо ли нам дальше? И, если появятся хоть малейшие сомнения, сцепить зубы и повернуть назад! Тем более, что (услужливо подсказывает червячок малодушия), Вацман-то уже взят! Это ж самая высокая точка, а южная вершина, Зюд, на метр ниже!
Открываю рот, чтобы задать Ольге этот необходимый, судьбоносный вопрос. Не успеваю! Меня опережают! Молодой импозантный немец с усиками достает из-за пазухи плоскую фляжку, отвинчивает крышечку и протягивает Ольге: "Фюр Дамэ". От же ж молодца! Дамэ не успевает рта раскрыть - я уже машу руками, отказываясь : "Найн! Спасибо, конечно, но - никакого алкоголя! Там, внизу, ради бога, но не здесь!" Не хватало еще вести по гребню веселую, подгулявшую жену! Представляю себе! Немец не обижается, просит передать сосуд его товарищу, по другую сторону от креста. Передаю, поднимаюсь, желаю окружающим дальнейшей приятной прогулки. Шагаю на тропу в сторону гребня, ведущего на Зюд. Сокровенный вопрос не задан.
Время остановилось. Пространство сузилось до ширины гребня и укоротилось до длины шага. Шажка. Вытянутой вверх руки. Тянущейся вниз, в поиске опоры, ноги. Длины провешенного троса - от одной стойки до другой. "Камин" - вниз, метров 5. Матерюсь, скользят подошвы, отсутствие страховки заставляет осторожничать. Кое-как, враскоряку, сползаю, помогаю Ольге.
Дальше. Слева вертикаль, скала, под ней карниз. Справа - лети хоть до Вимбаха, успеешь "Войну и мир" прочитать. И нет страховочного троса, нет, нет и все! - Прижмись к скале, как к родной, и пошли. Пошли. Прошли. Дальше.
Более или менее пологий участок, релакснуть бы, но - медная табличка. Здесь, на этом вот месте, в 1923-м, окончили жизненный путь двое мужчин. Растеряли волю и силы. Замерзли. Не дошли. Дальше. Сужается скальный гребень. Два метра, полтора, метр. ничего. Ноль. То есть, есть что-то - где ширина в ладонь, а где и в палец. И в эту ладонь забиты стойки с провешенными тросами. Влево, вправо - километр вниз. А, черт, вот он какой! Я читал про это место, "Луфтграт", "Воздушный гребень". Скорее, скорее, нельзя давать Ольге задуматься, засомневаться. - Давай, радость, закарабинивайся и вплотную за мной. Если надо, давай на четырех, не стыдно. Иду, держась за трос одной рукой, второй придерживаю свое сокровище за плечо.
"Я не помню, как я его шла" - это уже на следующий день, в долине. Нормально шла, достойно! На своих двоих, перецепляясь, где положено, справа от троса, шла эти жуткие для равнинной женщины 40 метров. И только взгляд - ледяной, и губы - в ниточку.
Дальше. Проходим "луфтграт", сворачиваем с тропы, Ольга приваливается на камень, прикрывает глаза. Веки дрожат - усталость. От вчерашних 5 часов подъема, от бессонной ночи, от сегодняшней уже почти 6-часовой работы, от преодолеваемого страха. Отдыхаем. - Есть хочешь? - Нет.
Скверно. Сидим. Мимо идут бергштайгеры, изредка - фройляйн и фрау. Слава богу, нет детей и собак, верная примета, что маршрут серьезный. - Сервус! -Грюс готт.
Поворачиваю голову вслед уходящей дальше по тропе, группе. В вышине, из-за скальной пирамиды, торчит, ей-богу, что-то рукотворное. Навершие креста. -Оля. -Что? -Пойдем, "сделаем", наконец, Зюдшпитце. Крест, на этот раз деревянный, медленно вырастает из-за скалы, еще пара минут и - вот он, Зюд! Третья вершина Вацмана. Траверс завершен. Двенадцать часов дня. Два часа десять минут от Миттеля, чуть-чуть, самую малость, припаздываем. Ерунда. Сваливаю рюкзак на камни, Ольга падает рядом, лис улыбается во всю мордочку, подставляя пузо солнцу. Большой привал.
Ну так что, дорогие мои? Жена совсем уже улеглась на мокрую траву, надо что-то срочно делать? Что именно? - Нет, милая, так не пойдет. Прикладываюсь к рюкзаку, вытягиваю ноги, кладу милую спиной на них - не хватало нам еще воспаления легких здесь. -Есть хочешь? -Нет. -Что с тобой? - Устала и коленей не чувствую.
Хреново. Долина еще очень далеко внизу, дело к вечеру, дальнейший спуск - все то же соскребывание с вертикали, а Ольга уже внутри себя, уже зациклена на своих не радостных ощущениях, на боли, на усталости. Что делать то, посоветуйте. Не знаете? И я не знаю. - Не спи. Зюд, славный Зюд. Сюда выходят пути подъема по легендарной Восточной Стене, 2-километровой вертикали, зовущей к себе восходителей всех наций и мастей и регулярно собирающей от них свою скорбную дань, здесь на кресте висит контейнер с тетрадью, в которую пишутся все, взошедшие на вершину или прошедшие траверс. Записываемся и мы. Ольга шлет СМС-ками победные реляции. Устойчивой связи нет, волнами прилетает то одна, то другая операторская сеть. Минут через 15 "ловли" нас выручает "Vodavone". Фоткаем друг друга, просим одного из баварцев, и он снимает нас вдвоем. Клюем чернослив, сушеные ананасы. Водички маловато. Записываем "авишку".
45 минут - как корова языком. Поднимаемся. Я затягиваю: "В суету городов и в потоки машин возвращаемся мы" - мелодия выходит какая-то лающая, замолкаю. Ольга вешает на себя снаряжение, надевает перчатки, недобро улыбаясь, смотрит на тропу, ведущую вниз. Последний бой, аттракцион под названием : "Самый быстрый спуск в долину ручья Вимбах" - значится в описании маршрута. Пошли.
В принципе, мы были готовы к тому, что придется спускаться на морально-волевых. Ни одно из описаний не обещало легкой жизни. Да, самый быстрый, НО - трудный, затратный, иссушающий, убийственный для коленных суставов спуск. Мы настраивались терпеть, и терпели. Прошли вниз вертикальную скалу, потеряв метров 400 высоты. Но вот обманула нас эта морена. Вместо пологого склона - крутизна, вместо твердого грунта - скользящие, катящиеся камни. И кончились силенки, и "крякнули" коленки, и уже не справлялись трицепсы со спуском по тросам.
2100. Тропа впереди ныряет влево-вниз, в очередное ущелье, облако неспешно опускается сверху. Лежим, молчим, со стороны - так просто оттягиваемся, любуемся красотами. Баварцы, тоже еле как, следуют по спуску мимо. -Сервус. -Сервус, - улыбаюсь, все у нас, ребята, хорошо, нет проблем. Ничего я так и не придумал и никак не помог. Нас снова выручил Он - Вацман. Он с большой буквы, Он и никто иной, какой бы мистикой тут не несло. Своеобразно и результативно. -Козёл! Ну, дорогая, виноват я, конечно, но чтобы уж так-то. -Нет, вон козёл! - палец вытянут прямо вперед, на далекий уступ, на который Ольга уже минут как пятнадцать смотрела невидящим взглядом. Сотни таких уступов на Вацмане, тысячи. -Точно! Ух ты!
Рогатый стоял далеко на скале, задрав голову и по-хозяйски озирал местность. И даже, поганец, этой самой головой поводил вправо-влево. Хватаю фотоаппарат, щелкаю, так и этак, а сердчишко бьется радостно - отвлеклась, вынырнула из мутного омута своих ощущений, снова способна воспринимать окружающее! Бурно, шумно обсуждаем козла, награждаем эпитетами и определениями. Сходимся на нежно-ласковом : "Паразит".
- Оль, ну что, хошь - не хошь, а спускаться надо. - Надо. И мы спускались - ручка об ручку, осторожно, мееедленно. Ольга считала в уме пройденные шаги. Я соскакивал вниз на пару шагов, подавал руку, она опиралась, подходила. Раз за разом, час за часом. И все время смотрели на козла, который стоял, не уходил. Козел внизу, вровень с козлом, козел выше. Мучительно медленно приближалась долина.
Однажды нам повезло - набрели на родник, наполнили бутылки, напились, умылись. Ох, родниковая водичка, альпийское солнце, горный ветер. назавтра все это отпечатается на нежном женском лице, и жена наложит вето на ее портретные фотографии. Уже в лесу, почти совсем внизу, вдруг 100-метровый сброс вниз, сквозь кедровый стланик, с провешенными - нет, не тросами - цепями!!! Да ёж твою в перекись водорода господа бога душу, кто ж это все напридумывал-то?!
Как она шла весь этот спуск? Эти еще два с лишним часа, после ²козлиного явления⌡, на чем? Уж точно не на измученных мышцах и убитых связках. На злости, характере, вере в меня? - Оль, как ощущения? - Смерть целлюлиту. Стойкий мой оловянный солдатик.
Фото на все времена - Ольга на сухом русле Вимбаха, только что пройдены последние метры спуска. Голова поднята вверх, глаза - еще выше, в небо, к вершине, где так недавно были, и которую покинули, прошли, одолели - таки. Боже, что в этих глазах! Миллион за этот взгляд, да какой на фиг миллион, вся жизнь в этих глазах, прожитая за 11 часов горы! Ольга первая углядела внизу, среди веток, крышу приюта Вимбахгрисхютте. Под невысокими грабами, за длинными столами сидели баварцы, стучали кружками, гудели басистыми голосами. Мы остановились. Ольга вынула косметичку, я нацепил на глаза темные очки, на лицо - голливудскую улыбку.
Прошли между столами, как на параде. Баварцы оглядывались, иные приветствовали поднятой кружкой, отмечая про себя: ²Ну вот, дошли и эти, чудики не местные, с лисой⌡. Рюкзак - плюх - на землю к стене. Ольга - плюх - на скамейку. - Вадь, что теперь? - А теперь, Оль, мы с тобой - победители. - Покажи козла. - Смотри.
Снятая в максимальном приближении, торчала на скальном уступе вверх каменная пирамида. Примерно козлячьих размеров. Хаусвирт награждает нас добрыми порциями макарон, бокалами темного баварского. Оттаяв и "отойдя", добавляем в себя красного вина местного разлива, лакируем изрядным куском пирожного, угребаемся на второй этаж - спать.
Верхний ярус нар, из под закрытых век в сознание летят доломитовые скалы, внизу стонут и ворочаются два дюжих баварца, тоже прошедшие сегодня Вацманграт, над Альпами разражается гроза. В близкую крышу над нами лупят водяные струи. Счастье.
P.S. В последний наш вечер в Щёнау мы сидели на террасе пансиона при свече, пили розовый айсвайн и смотрели на Вацман. Он так и не вышел попрощаться с нами, укрывшись сверху до Хохэка белым облаком, отрядил для этой церемонии жену - Вацманфрау. Счел недостойным снисходить до нас? Решил, что хватит с нас и так? Просто не заметил? Приемлем любое. Приемлем и отдаем себе полный отчет - мы не ²взяли⌡ его, не покорили, ни в коем случае. Он просто позволил нам на себя подняться.
Обращаем Ваше внимание, что рассказ оставлен больше года назад. С тех пор ситуация вполне могла измениться.
