День четвертый. Утром, когда мы еще видели сны, над нашими головами, рядом с палатками, пропыхтел в сторону деревни наш уазик-буханка. Это шофер Александр решил съездить до Емецка к родственникам, прихватив с собой Ксюшу на обзорную экскурсию. Последняя вызвалась сама, пытаясь увидеть и узнать как можно больше.
Марина, как обычно, уже хлопотала у костра, завтрак был готов, и она, по-доброму ворчала, что все еще спят. Есть с утра не хотелось, надо было размяться. Я сходила умыться в водах Двины, последняя паутинка сна слетела, как не бывало. Надо было поднимать народ. После трехкратного обхода палаток, результат начал прорисовываться - в палатке молодоженов наконец-то сонно замычали, появилась человеческая речь. Вслед за этим уже пошла цепная реакция, и дело было сделано - народ стал медленно появляться на свет божий. Последним покинул палатку руководитель, как настоящий капитан - судно.
Лес встретил нас прохладой, замешанной на пряных запахах багульника и хвои. Множество дорожек пересекались между собой, теряясь в глубине леса. Иван на Сандрике уверенно вел группу по одной из дорог. Оставив Вакансию с Наташей позади, мы пустились в галоп. Лесная дорога, по которой мы скакали, была довольно широкой, лишь изредка приходилось уворачиваться от веток. Лес был дружелюбен к нам, окутывая необычайными запахами и провожая легким ветерком. У большого серого камня на перепутье лесных дорог мы остановились, повернули и поскакали обратно к отстающей от всех Вакансии. Именно этот стремительный полет нам был нужен сейчас, он был не ради дороги, а ради удовольствия и, казалось, лошадям это нравится не меньше, чем всадникам.
По дороге в лесу нам встретилась бабуся с корзинкой и первыми красноголовиками. Все было похоже на сказку и ощущение, что мы находимся где-то не здесь, не сейчас, а в другой, не похожей на обычную жизнь, совершенно сказочной реальности, не покидало нас.
Вскоре мы вышли из леса на проселочную дорогу, двигались дальше шагом, переговариваясь с друг другом. Я на Бунчуке и Саша на Гусаре шли впереди. Вдруг сзади образовался какой-то шум, между Бунчуком и Гусаром внезапно молнией пронесся Лелик, За его гриву пытался из последних сил держаться Володя. На полном скаку он свалился с ретивого конька , вовремя успев вытащить ноги из стремян. Падение оказалось удачным, Володя упал в мягкую грязь, хотя камней на дороге было предостаточно, и, можно было сказать, что отделался легким испугом. Как мы потом услышали от очевидцев происшествия, на Лелика напал Сандрик: конкуренция и удержание позиции вожака в табуне - дело не шуточное.
Слегка взбудораженные этим событием, все двинулись дальше. На протяжении перехода мы снова миновали Матигоры, в обратном порядке любуясь красотами, которые уже встречали на своем пути. За Матигорами попытались встать на стоянку, но место нам не понравилось, и мы решили двигаться сразу к парому в Холмогорах. Затянули подпруги и снова в путь.
Недалеко от Холмогор где-то сзади замешкался Иван на Сандрике. Он обычно шел в голове группы. Валера на Санте и Саша на Гусаре шли впереди и о чем-то неспешно разговаривали. Сзади послышался стук копыт, это отставший Иван пытался обогнать группу и встать на привычное для Сандрика место вожака. Гусара, который до этого шел спокойно, как будто подменили. Услышав приближающийся стук копыт, он мгновенно сорвался с места в галоп и понес, не давая обогнать себя Сандрику. Саша схватился за шею резвого коня, каким-то чудом удержался в седле и остановил его. Счастливому всаднику удалось получить неслабую дозу адреналина.
Таким образом, не без приключений, где рысью, где галопом, где шагом миновали поля перед Холмогорами и свернули к Северной Двине, месту причала для парома. Это поле в простонародье называется Америкой.
По пути к реке мы видели мирно пасущихся коров. Коровами, как известно, никого не удивишь, но внимание привлекла красота коров, ведь это была настоящая чистокровная холмогорская порода. Казалось, что эти благородные животные только что сошли с картинок, которые мы видим повсеместно на упаковках продуктов.
Ближе к реке поднялся ветер, и когда мы подъехали к своей машине, ветер стал очень сильным, мы стали поеживаться от холода. Расседлали лошадей, стали разбирать свои вещи и натягивать что было в рюкзаках из одежды потеплее. Погода явно менялась не в лучшую сторону, хотя все также светило солнце, но оно уже не было таким жарким.
На этот раз из-за совместных поисков места дислокации костер нас не ждал, ужин тоже, так как машина сопровождения приехала сюда только что перед нашим приходом. Да и Марина, наша вездесущая и, кажется, никогда не спящая, костровая, чувствовала себя неважно, поэтому дело шло вяло, а скорее, никак не шло. Мы тоже все заметно подустали, ветер уже пронизывал нас насквозь, большинство из нас забилось в "буханку", чтобы хоть как-то согреться и спрятаться от шквалистого ветра. В машине было тепло, уютно, хотелось вести разговоры и не высовывать нос наружу.
Мужчины сновали, по-мужски взяв дело в свои руки: сначала надо было развести костер. Саша усиленно колдовал с топором над чурбачками, потом складывал их в костровище и, как шаман, пытался при сильном порывистом ветре разжечь костер. Довольно быстро у него это получилось, теперь нужно было готовить ужин. Марина ежилась от холода, видно было, что ей нездоровится, но она стойко начала разгребать ведра, продукты, тут же в голове составляя меню. Глядя на ее мужество, нас замучила совесть, и мы тоже начали выгребаться из машины, чтобы включиться в процесс. Кроме того, всем очень хотелось кушать. Вскоре картошка была начищена, все пыхтело и варилось. При этом приходилось защищать костер машиной от сильно разгулявшегося ветра, Александр с этой целью, как на шахматной доске, производил рокировку своего железного коня не единожды.
Параллельно шла установка палаток, надо сказать, что это давалось не без труда: ветер рвал из рук тент, по недоброму завывал в ушах, пронизывая холодом. В голове бродили мысли о том, что лето кончилось, несмотря на то, что сегодня 1 июля. Наши рюкзаки худели, количество одежды на нас все увеличивалось. Ясно было, что место для стоянки слишком открытое, но деваться уже было некуда, надо было находиться рядом с причалом, где мы должны будем утренним паромом уехать в Ломоносово.
Место, где мы остановились, было красивым - большой луг простирался над Северной Двиной и был у нас как на ладони, недалеко находилась ферма, где периодически жужжала дойка, единственным недостатком было то, что поблизости то и дело останавливались машины с людьми, приезжающими сюда отдохнуть. Очевидно, это было следствием наличия вблизи довольно крупного населенного пункта - села Холмогоры и паромной переправы. Подвыпивший северный народ искал общения, то и дело приближался к нам с какими-нибудь просьбами, и нас это несколько беспокоило, потому что мы привыкли быть в своем мире наедине с лошадьми и природой.
Один из таких аборигенов попытался отговорить нас ехать в Ломоносово. Он назвал этот остров гиблым местом и рассказал "страшную" историю о том, как туда отправились немцы, которые очень хотели, как он сказал, "поймать экстрЕма" и "огребли" его по полной программе. Согласно его версии немцы не смогли оттуда выбраться, выучили русский язык, просидев на этом острове полгода. История была полуфантастическая, видно было, что дяденька хлебнул лишку, мы посмеялись и, вручив ему таблетки "от головы", как он просил, отправили его восвояси.
В свете того, что местный народ к нам явно тянуло, было решено устроить усиленные ночные дежурства: мы беспокоились за лошадей.
Ужин, который включал себя еще и суп, прошел на ура, все были страшно голодные, молотили все, что попадется под руку. Удивительно, но самая простая еда на природе после длительных переходов, кажется настолько вкусной, что никакие экзотические блюда не сравнятся с простой картошкой и тушенкой, а также обычным рассольником, приготовленными на костре. Потом был чай, настоянный на свежей мяте и лепестках шиповника, собранных рядом. Запах розовых лепестков слегка уловимым ароматом вплетался в канву ароматов чая, сопровождая нашу неспешную беседу.
Дело клонилось к закату, ветер начал стихать, стало намного комфортнее и веселее. Палатки, как всегда, яркой радугой красок расписали наш лагерь. Вечернее солнце заливало все вокруг нежным прозрачным светом, на спинах лошадей играли розовые отсветы клонящегося к закату солнца. Все лошади были перед нами как на ладони, создавалось ощущение, что на наших глазах и для нас создается эта божественная картина начала мира, где все упорядоченно и гармонично. Мы настолько сроднились с этими прекрасными животными, несомненно, созданными божественными руками, что только по одним очертаниям на фоне слепящего вечернего солнца могли узнать каждую из них, повторяя в голове имя.имя ее величества Лошади.
Закат, как и почти все эти дни, проведенные нами на природе, был необычайно красивым. Но, как только солнце стало скрываться за горизонтом, стало заметно холоднее. Мы еще долго сидели у костра, Иван развлекал нас своими историями и анекдотами. Взрывы смеха раздавались почти до двух часов ночи.
Наше с Сашей ночное дежурство должно было начаться в 3 часа ночи и надо было успеть хоть немножко вздремнуть. Палатку рвал ветер, то и дело обрывался с колышка один угол и выбивал аплодисменты над ухом, врываясь в прерывистый сон. В палатке было теплее, но со стороны реки ветер забирался под тент и холодил своим порывистым дыханием, было ощущение, что мы на Северном полюсе. Когда я натянула на себя все, что было в моем рюкзаке, Саша справедливо заметил: "Ну, ты прямо как полярник". Час полусна, полубодрствования пролетел незаметно и вот уже кто-то хлопает ладонью по тенту палатки, пытаясь поднять нас на боевое дежурство. Сигнал принят, я выбираюсь из рвущейся в небо палатки наружу. Боже, дубак страшный. И это лето. Кругом никого, только лошади стоят в полусонном состоянии. Спросонку пересчитываю лошадей дважды, чтобы не ошибиться. Вроде все на месте. Костер почти потух, дров поблизости почти нет, а ведь час назад, когда я ушла в палатку, была целая куча. Сразу ясно, народ мерз белой ночью основательно. Первым делом натягиваю на себя еще свитер и залезаю в машину, где, укрывшись от холодного ветра, спят Александр и Марина. Зуб на зуб не попадает. Александр поднимает голову, обводит сонным взглядом окружающую действительность и включает машину и печку, чтобы нагнать тепла и помочь мне согреться. Я безмерно благодарна ему за заботу. Согревшись, иду искать дрова, пару поленьев нахожу недалеко. Бросаю оставшиеся березовые поленья в костер, ставлю котелок с чаем. Появляется Саша и тоже бежит искать дрова - холод не дядька, держится поближе к костру. После чашечки чая тепло начинает разбегаться по всему телу, становится уютно и хорошо. Дежурство наше проходит спокойно, лошарики не делают попыток сбежать с привязи, никто и ничто, кроме ветра, не тревожит зыбкую тишину вокруг лагеря.
Первый утренний паром уходит наполовину полным, мы вполне могли бы уехать на нем, но народ еще спит, холод держит их в объятьях палаток. С восходом солнца стало заметно теплее, но тучи то и дело закрывают его. Вскоре сонный слегка примороженный народ начал высовывать свои носы наружу.
Первые машины в очередь на следующий паром уже начали собираться на берегу. Наскоро позавтракав, начинаем собирать палатки и вещи, до парома остается совсем немного времени. Машин у причала становится все больше, людей тоже. Это начинает немного беспокоить - поместимся ли мы со своими лошадьми на пароме? Женю и Наташу волнует другое: как лошади перенесут поездку на пароме по реке? Они раздают нам устные инструкции как вести себя с лошадью, если она заартачится в самый неподходящий момент. Но их волнение почему-то никому больше не передается, все спокойны и уверены в том, что все будет хорошо.
Разбираем уздечки, ищем своих лошадей и под уздцы ведем их ближе к парому, в ожидании стоим около получаса. Бунчук переступает с ноги на ногу, тянется за травой Недалеко стоит Ксюша, придерживает энергичного Сандрика. Опасное соседство - нужно держать расстояние. Саша с Гусаром тоже отошли подальше. Наш руководитель Валерий Чубар, Иван и Женя ушли договариваться на паром о перевозке лошадей. На берегу снуют машины, люди с велосипедами и без, их становится все больше. Надежда, что мы попадем на этот паром, медленно тает. Очевидно, что время, когда мы могли перебраться на остров, было нами упущено.
Узнаем, что с паромщиком попытались договориться о том, чтобы он вернулся за нами, но он отказался, так как скоро будет отлив, и он просто может сесть на мель. С грустью провожаем глазами паром, набитый до отказа.
Делать нечего, собираемся на совет, решаем сменить место лагеря, спрятаться за ветер, расположиться на этом же лугу, но в другой стороне и несколько дальше от реки. Нам был предложен следующий план действий: до следующего парома было свободных три часа, за эти три часа мы должны были верхом съездить до Матигорского храма и вернутся обратно, чтобы успеть на паром. На этот раз решили ехать в Ломоносово с обзорной экскурсией без лошадей, так как следующий паром, скорее всего, опять будет забит желающими уехать, и места лошадям не найдется. На том и порешили.
Оседлали лошадей и направились в сторону Матигор. Только отъехали подальше от реки, стало жарко, солнце опять светит по-летнему. Проехались по полям, все как обычно - шаг, рысь, галоп... Поля кругом не дикие, а окультуренные человеком, кругом грядки, лежат огромные "таблетки" свернутого в рулоны и обмотанного белым целофаном сена. А нам бы море травы, которую сбивает в волны ветер, и чтобы галопом на своих лошадях до горизонта. Но опять переходим на шаг.
Вернулись в Холмогоры, осмотрели со всех сторон старый полуразрушенный собор 15 века постройки. Размеры его впечатляют, был когда-то огромным, красивым, величественным и там, конечно же, пел церковный хор, горели свечи, и люди тех времен стояли, в надежде вознося Богу свои молитвы. И, наверно, колокольный звон этого собора был слышен далеко в округе. Сейчас же покосившая и обшарпанная кирпичная кладка выставляла свои покруглевшие от времени бока в разные стороны и видно было, что этот храм никто не восстанавливает.
Надо сказать, что постройка такого величественного храма в Холмогорах была обусловлена тем, что село с древних времен было довольно крупным населенным пунктом, а также значительным торгово-административным местом. С середины 15 столетия Холмогоры стали центром Двинской земли в составе Московии. Здесь когда-то шла бойкая торговля, которой помогало удачное расположение Холмогор на стыке водных артерий большой, могучей реки. В свое время здесь строили свои дома, обосновывались и жили иностранцы, занимающиеся торговлей, работали фабрики.
Валера рассказал таинственную историю о существовании старинного подземного хода, соединяющую церковные сооружения между Матигорами и Холмогорами. Охватив взглядом расстояние между этими двумя населенными пунктами, думалось, что это больше похоже на сказку, легенду, чем на правду, ведь без специальных механизмов вырыть такой ход в те времена было невозможно. Однако Валера, улыбаясь, уверил, что это правда, чем внес еще больше смятения в наши умы. Мысленно мы уже побывали в этом мрачном, сыром подземелье и поскольку там было сыро, холодно и тесно, вернулись в наш солнечный день, но по коже уже успел слегка пробежать холодок.
Вернувшись в лагерь, быстро расседлываем лошадей и привязываем в обозначенные места. Обедать нет времени, дух познаний зовет нас вперед, и мы быстрым шагом идем к парому, чтобы отправиться на экскурсию на малую родину Ломоносова. У парома опять столпотворение, теперь уже появляется сомнение, что мы сможем уехать и без лошадей. Подходит пыхтящий буксир, который тащит баржу - это и есть паром. Начинается рокировка техники на берегу, при въезде на паром сначала отдается предпочтение тяжелой технике, затем всем остальным. Страсти накаляются, мы, как на футбольном матче, начинаем "болеть" за свою машину, так как места на пароме остается все меньше, и попадет ли она на этот маленький пятачок, неизвестно. Наконец-то нашему шоферу удается втиснуться между машинами уже стоящими на пароме, и мы бежим занимать места вдоль борта, ближе к буксиру.
Суденышко запыхтело и медленно двинулось по реке. Солнце ярко освещало песчаные плесы, домики на берегу, мы сидели, разглядывая окрестные пейзажи и игру волн. Было хорошо, спокойно и светло на душе от вида речных далей, блеска водной глади, солнца, парящих чаек над водой. Через полчаса стали причаливать, но кораблик, толкающий паром, умудрился сесть на мель. Он долго перебирал лопастями, дергаясь в разные стороны, чтобы сойти с мели. Движение лопастей винта поднимало облака песка в воде, они кружились, заворачивались в немыслимые узоры и исчезали в волнах, как целые галактики растворяются во вселенной, рождаясь вновь уже в новом виде. Смуглое лицо капитана судна было напряжено. Через какое-то время парому удалось сойти с мели и двинутся в сторону уже совсем близкого берега Курострова.
Оказавшись на берегу, мы погрузились в машину и двинулись в сторону села Ломоносово. Проселочная дорога вела вдоль реки, клубы дыма за нашей машиной покрывали одеялом людей и велосипедистов, привычных к этому явлению.
Село выглядело уютно, вдоль дороги располагались аккуратные домики, кошки дремали на теплых, нагретых солнцем, ступеньках домов, деревенские собаки мирно бродили по обочинам. Думается о том, как выглядело это село раньше, в пору, когда наш прославленный земляк Михаил Ломоносов был мальчишкой. К слову надо сказать, что Ломоносов родился в небольшой деревеньке Мишанинской, на месте которой теперь и находится село Ломоносово. Свет на эту сторону дней давно минувших мог пролить музей, который, по преданиям, стоит на месте дома Ломоносовых, но, толкнувшись в его двери, мы обнаружили его закрытым, там был выходной.
Попытка попасть на знаменитую косторезную фабрику тоже не увенчалась успехом. Слово "фабрика" ассоциировалась у нас с каким-то большим зданием, но оказалось, что все это производство находится в обычных деревенских домах, может быть чуть побольше размерами, чем обычные жилые. На фабрике никого не было, висел замок. Местные жители сказали, что она не работает из-за того, что большие долги за свет не были погашены руководством в нужное время и свет отключили. Все работники трудятся на дому.
По историческим сведениям, искусство холмогорской резьбы зародилось в 17 веке и наибольшего расцвета оно достигло во времена Петра I. Парадокс состоял в том, что в веке 21-ом этот древний промысел находится на грани выживания.
Оставался еще один шанс познакомиться и полюбоваться на работы косторезных мастеров - это попасть в школу художественной резьбы по кости, которое выпускает настоящих мастеров. В ее поисках мы забрели к местной администрации, перед которой стоял памятник Ломоносову. Первый российский академик сидел на высоком постаменте, облокотившись на колено, и думал, очевидно, о будущем российской науки. И только высоко, в пронзительно синем небе сквозь время неслись белые облака.
Школа, что находилась недалеко, удивила своим городским видом: это было двухэтажное кирпичное здание, очень аккуратное снаружи и внутри. Это означало, что село живет, развивается, дети в нем рождаются и идут учиться, когда подрастут. У школы мы встретили народ, который нам и подсказал, куда держать путь в поисках училища резьбы по кости.
Училище располагалось в двух деревенских домах, расположенных рядом. Никаких опознавательных знаков на них не было. Мы зашли в первый дом, по вывескам, памяткам, инструкциям на стенах поняли, что попали в нужное место. Толкнули пару дверей, пока не нашли живую душу. Вышла слегка удивленная таким количеством народа женщина. Она любезно согласилась показать нам экспозицию, где находились лучшие, в том числе дипломные, работы учеников. Экспозиция находилась на втором, чердачном, специально оборудованном, этаже дома, туда вела высокая и очень крутая деревянная лестница, по которой мы гуськом поднялись наверх.и попали в ажурную сказку.
Всевозможные шкатулки, кубки, рамки, расчески, ножи, кружки, иконы и даже шахматы из кости, поразили нас своей красотой и изяществом работы. Были здесь даже изделия из костей мамонта, которые отличались особой тонкостью работы в силу того, что структура кости позволяла это сделать. Некоторые шкатулки обращали на себя внимание тем, что они были инкрустированы крашеной костью, с нанесенной на них гравюрой. Все эти вещи, сделанные руками человеческими, хранили в себе красоту помыслов, полет фантазии и долготерпение тех, кто их создал. Рассматривая кружево резьбы, хотелось затаить дыхание, казалось, что как будто бы пространство мыслей тех, кто находится сейчас в этом зале, становилось еще чище и светлее. Ощущение того, что вон то зеркальце в ажурной оправе, только что появилось здесь из сказки, и в него недавно смотрелась прекрасная принцесса. Все мы немножко в чем-то остаемся детьми.
На стене висели часы с кукушкой, так же полностью сделанные мастерами резьбы по кости. В витринах лежали брошки, серьги, бусы - когда-то давно точно такие же украшения носили женщины Курострова и были, наверно, самыми красивыми в округе.
Мы засыпали сотрудницу училища всевозможными вопросами, и она терпеливо на них отвечала. Поблагодарив на прощание за проведенную экскурсию, мы отправились к парому, чтобы уехать обратно на "большую" землю.
У паромной переправы было подозрительно тихо, несмотря на то, что паром должен был прибыть к месту назначения минут через двадцать. Повернув свои взоры к реке, мы увидели его, направившимся к Холмогорам. Пару минут все стояли молча, пытаясь увязать в сознании уплывающий катерок и баржу с расписанием, которое нам сообщили по пути сюда. Кроме того, как мы знали, этот паром должен был быть последним в этот день. Попытки попрыгать и покричать, махая руками, ни к чему не привели - возвращаться за нами никто не собирался.
Утомленное за день солнце припекало, хотелось разлечься на песчаном берегу паромной переправы и смотреть в небо за стрижами, чертящими небо трассирующими пулями. Они были где-то высоко-высоко в поднебесье, и виделось им там все лучше, чем нам. Ветер играл с полусухими травинками у меня над лицом, щекоча их кончиками мои щеки, и откуда-то издалека до меня доносились голоса моих соплеменников, рассуждающих о том, как будем выбираться с острова. Мне вспомнился мужик, который приходил к нам за таблетками от головной боли на той стороне берега, пугал нас возможностью остаться в Ломоносово на полгода на примере немцев, попавших в такую же историю. Но мысль об этом совершенно не будоражила, а даже, наоборот, была почему-то приятна.
Началось обсуждение того, что будем делать, ведь все наше снаряжение, лошади и еда остались на той стороне большой земли. Пришли к выводу, что живы будем, не помрем, главное успеть в магазин, пока он не закрылся, в крайнем случае купим провизии у местного населения, а переночуем в машине, благо места там хватит для всех. Пока кипел разговор, появился откуда-то шедший в нашем направлении мужичок с вещичками, затеплилась первая надежда, что не все еще потеряно. Наш шофер пошушукался с ним, мужичок куда-то исчез и нам было сообщено, что парома действительно больше не будет до воскресенья, так как паромщик живет в Холмогорах и может просто напиться и не выйти в рейс. У некоторых это вызвало окончательную сонливость, и Костик благостно провалился в сладкую дрему прямо на берегу. Меня тоже почему-то совсем не волновала эта новость.
Помучив нас немного, подержав в неведении, шофер Александр решил таки обрадовать народонаселение нашей группы, и с хитрым прищуром сообщил весть о том, что паром должен быть через часок-другой.
Этот часок пролетел незаметно за разговорами и созерцанием окружающих пейзажей. Когда паром появился у берега, пришлось будить Костю, он встал в сбитой набок соломенной ковбойской шляпе с отпечатавшимся на щеке узором прибрежных трав, все еще не понимая, за что это мы его потревожили.
Кинофильм паромной поездки прокрутился в обратном порядке, по дороге с парома увидели, как кто-то из наших поит лошадей у реки.
К лагерю лихо подъехали на машине, вывалили со смехом и шутками к привычному огню костра, охватили взглядом верных коней, пасущихся на лугу. Мечты о вкусной каше и супе начинали бередить утомленные приключениями умы, так как обед мы пропустили из-за поездки. Палатки еще были не поставлены, так что это священнодействие ждало нас впереди.
И что бы мы делали без Марины? Все уже давно сварено, горячее ждет нас на костре. Ее ладная фигурка перемещается между ведрами с долгожданным ужином и думается, что она - наш кулинарный бог, потому что даже представить трудно, что не будь ее, нам сейчас бы пришлось заниматься готовкой.
Во время ужина нам сообщают о приготовленном сюрпризе: под занавес похода для нас устраивают соревнования верхом на лошадях. Не все сразу соглашаются на такое довольно сложное испытание, сил под конец дня осталось не так уж много, но желание испытать новые приключения не покидает души, и мы решаем: "Соревноваться!".
По предложению Валерия Чубара команды делятся на женскую и мужскую, что, изначально, кажется несправедливым. Но с руководителем спорить никто не решился. Распределяемся по командам и тянем жребий на лошадь: нашей женской команде выпадает Санта, мужской - Вишня.
На поле уже во всю кипит работа по установке вешек из веток ивняка, именно там будут соревноваться команды. Судьи в лице Марины и Ивана должны будут на каждом этапе подсчитывать набранные командами очки.
Внести посильный вклад в достижение победы решила наша маленькая Юлька, она тоже вошла наравне со взрослыми в нашу команду.
Мы примерялись к Санте, на ней никто из женской части группы не ездил за весь поход, поэтому это усложняло задачу. Минусом для нас был ее огромный лосиный рост, хотя лошадка сама по себе была с довольно покладистым характером. Мы распределились в какой очередности мы будем проходить этапы. Чтобы не тратить время на то, чтобы взобраться верхом самостоятельно, мы решили по парам подкидывать очередную всадницу в седло - это оказалось довольно тяжело для наших женских слабых рук, сил должно было хватить ненадолго, но другого выхода не было.
Этапы чередовались довольно сложными заданиями. На первом этапе нужно было пройти шагом на лошади первую половину пути, вторую возвращаться рысью, при этом нельзя было переходить в галоп, за этим строго следили наши судьи и начисляли штрафные очки, если это происходило.
Второй этап включал в себя ту же самую задачу, но там нужно было проскакать между вешек змейкой. Тут надо сказать, что не всем это удалось сразу, некоторые вешки и нашей и противоположной командой были пропущены, лошадь то и дело пыталась утянуть в сторону, чем и были заработаны штрафные очки. Но по результатам двух этапов женская команда выигрывала.
Страсти кипели, мужская команда сосредоточенно пыхтела, а женская выплескивала эмоции криками, хлопками в ладоши, подпрыгиваниями на месте и смехом.
Следующие этапы усложнили ложкой и картошкой. Надо было проехать на лошади шагом и на рыси, держа ложку с картошкой на весу так, чтобы последняя не упала. Если при езде шагом еще хоть как-то можно было картошку удержать, то на рыси это было сделать значительно сложнее, но почти все с этой задачей справились.
Дальше нужно было с картошкой в руке доскакать на лошади галопом до судьи с мешком и кинуть туда ее с высоты лошади, не промазав, а потом галопом вернуться обратно. Надо сказать, что мужчины мазали мимо мешка почти все время, тогда как у нас попали все с первого раза.
Отдельный взрыв смеха вызвало то, что после прохождения этапа приковылял с другого конца поля Иван, который держал мешок, и, обращаясь к Костику, весело проворчал о том, что тот все время попадал картошкой ему в самое неподходящее место.
К концу соревнований выбыло три человека: Наташа потянула связки на ноге, Саша также не смог продолжать соревноваться, а я, пытаясь с галопа остановить Санту, поплатилась тем, что Санта наступила копытом мне на ногу. Боль была сильная, но она заглушалась накалом страстей, смехом и яркими эмоциями.
Наша маленькая Юлька, несмотря на то, что ее ноги не доставали до стремян и их пришлось вставлять в путлища, как взрослая и наравне с нами прошла дистанцию от начала до конца.
Мужская команда, конечно же, в результате, победила, несмотря на то, что мы, женская команда, на протяжении половины этапов держали первенство, но силы оказались неравными. Соревнования на лошадях для нас оказались настолько интересными, насколько и трудными, ведь раньше у большинства участников похода такого опыта не было. Несмотря на то, что наша команда не смогла одержать верх, бурные впечатления и радость участия уравновесили этот небольшой минус. Кроме того, при вручении призов никто и ничто не было забыто, все мы получили призы в виде банки сгущенки на каждую команду, букетов цветов и других приятных мелочей. Вишня и Санта тоже в обиде не остались.
Это был наш последний день похода. Легкая грусть расставания витала над лагерем. Вечернее небо хмурилось высокими серыми облаками, гонимыми северным, совсем не летним ветром. У жаркого магического огня костра собрались желающие лепить и жарить "баурсаки" - сладости к чаю из сгущенки и муки по рецепту Саши, ставшие с его слов традиционными в походах.
Последний заключительный туристский ужин собрал дружный круг сроднившихся в походе людей, благодаря прекрасному и величественному созданию Природы - ЛОШАДИ.
У каждого остались свои впечатления от похода, сообразно его видению мира, любви к природе, притязаниям и ожиданиям. Но одно было ясно точно - эта радость общения друг с другом, с лошадьми, природой останется в памяти надолго, мы все дали друг другу что-то большее, чем то, что укладывается в обычном сознании; трудности закалили, помогли утвердиться в этом мире, укрепили душу; радость и счастье созерцания бескрайних полей, речных далей, огромного неба расширили и сделали восприятие мира более тонким.
Прошла всего неделя в другом измерении, где рядом с тобой верный конь с белоснежными крыльями и доброй душой. Попытайтесь понять его и ваша жизнь изменится к лучшему. Чудеса случаются, если вы допускаете их в свою жизнь.
Обращаем Ваше внимание, что рассказ оставлен больше года назад. С тех пор ситуация вполне могла измениться.
